Я не знала, что бы было лучше: или разбить разбитое, или собрать осколки реальности, или плакать, или дать волю гневу и ярости…

Я устала надеяться, но не могла не надеяться… вновь, то ли предательство, то ли «я опять все не так поняла», то ли игра в грязные игры, то ли «таковы обстоятельства»… чувства смешались в клубок и кусали друг друга… тот, на кого надеялась, тот, кому доверяла…

— Надежда — она такая…неоднозначная — Смерть появилась как нельзя кстати — некоторым она даёт силы жить, а другим делает жизнь невыносимой.

— Похоже, мой случай второй… — мне было холодно и невероятно печально, я не знала, что испытывать. Адская смесь из желаний все разрушить, все оставить, все вернуть, от всего отказаться. Мерцающие образы удивительно светлого прошлого мешались с картинами жуткого будущего, если я дам волю надежде.

— Ты ненавидишь себя за слабость, мне это очень знакомо — продолжила она — вот приходишь на вызов, а там ничего непонятно, то ли готов человек, то ли нет. Тут появляется она — надежда, и человек загорается новым светом, таким слабым, но уверенным, аж руки опускаются.

— Да, руки опускаются — эхом отозвалось все у меня внутри

— А может, простить? — вдруг раздался звонкий детский голос, Мелкая в плаще с розовой опушкой бодро забралась ко мне на колени и взглянула бесконечностью в глаза.

— Прости, но…сколько можно прощать, понимать, прощать, понимать, прощать снова и снова, понимать снова и снова, питать надеждой…

Я с удивлением услышала не себя, а свои мысли, в смертельном выражении.

— Какие вы зануды — заверещала Мелкая — столько, на сколько хватит сил, до последнего вздоха!